Ни-че-го
не понимаю.
* * *
"Разнесчастная Родина,
Ты - огромный вокзал", -
То ли бомж, то ль юродивый
В переходе сказал.
И пошел он, ссутулился,
Этот гений с сумой,
По ступенькам на улицу.
Я спешила домой.
И осталась утрата,
И осталась вина,
Словно я виновата,
Что Россия больна.
* * *
БЕЛОМОРО-БАЛТИЙСКИЙ
Стою у мертвого канала,
Российской стройки на костях.
Здесь, у забытого причала,
Опять у Вечности в гостях.
А там, внизу, старик суровый,
Седой, взлохмаченный бобыль,
Паром латает дранкой, снова
Ногой размазывая гниль.
Сосредоточен и печален,
Что видит он, что слышит он?!
К разбитой пристани причален,
Как вождь народов и племен,
Племен Великого Союза,
Что славу строил на костях.
Мы все - для памяти обуза.
Мы все - у Вечности в гостях.
* * *
Разводить костер я не умею,
Но люблю подкладывать дрова.
Пусть они горят и сердце греют,
Мне шепча шершавые слова
Про твои широкие ладони,
Про твою негладкую судьбу
И про ночь, куда уносят кони
С голубыми звездами во лбу,
Где фиалка ароматом грешным
Прижалеет и приворожит.
Ночь летит, стремится в край нездешний.
Отчего рука твоя дрожит?!
Не робей, будь чуточку смелее!
Только ты!.. Не нужен мне другой.
Разводить костер я не умею,
Но люблю поддерживать огонь.
ПОДОРОЖНИК
У родной земли вроде пасынок,
Подорожник сторожевой.
Подорожник мой, не напрасно ли
Защищаешь леса собой?!
Подорожник мой, трава белая,
Подколесная пыль на нем.
Коль могла бы я - тучей сделалась,
Проливным пролилась дождем.
Придорожную пыль смывала бы,
Пыль - на листья, что в рану - соль.
Сердце к зелени прижимала бы,
Может, стихнет старая боль?!
Позвала меня вдаль дороженька
Безымянными верстами,
А вокруг расцвели подорожники
Лепестками белесыми.
* * *
Гнетет затишье перед боем.
Стоит тугая тишина.
Не по моей - по чуждой воле
В мой сон врывается война
Зловещим заревом заката,
Невинной нежностью травы,
И под рукой моей - граната,
Последняя. Иду на вы!
Здесь мой рубеж, моя граница,
Мой первый и последний бой.
Я жду, я знаю, что случится,
Срастаюсь с теплою землей.
Ревущий танк закроет небо,
Броня обнимется с огнем,
И не поймешь, где быль, где небыль,
Когда закружит воронье.
Сон отлетает черным роем,
Обманна мирная луна.
Гнетет затишье перед боем.
Готова дрогнуть тишина.
* * *
Закрылась дверь. Одна опять.
Напрасно плакать и молиться,
Кричать, как раненая птица -
Ушло мгновенье не догнать.
Над городом рассвет скользил,
За окнами, что было сил,
Снежинки весело плясали,
На кухне тикали часы.
Душе хотелось
колбасы...
Или яичницы на сале.
* * *
Ты снова даришь мне тюльпаны,
Слащавой нежностью томишь,
Любовной негой лечишь раны
И говоришь, и говоришь.
Скулят и требуют участья
Твои бесспорные права.
Ты думаешь, что это - счастье,
Но я пока еще жива.
Я помню, помню огневое
И вдохновенное лицо.
Высь поднималась надо мною.
Простор врывался на крыльцо.
Про все юдольные печали
В часах скрипели жернова,
И страстной музыкой звучали
Обыкновенные слова.
Мне Демон приносил тюльпаны,
Меня любимой называл
И силой вечного обмана,
И возвышал, и убивал.
* * *
Стреляться,
вешаться,
сидеть на чемодане,
Иль ждать-терпеть, как сам Господь велел,
И кукиш сжать в пустующем кармане,
И песню спеть, которую не пел.
- Эх, гармошка! Трехрядка нищая!
Запевай же! Не подведи!
Будет песня лететь над крышами.
Не тушуйся! Плясать иди!
Пляшет баба, легонько пьяная,
По асфальту стучит каблучком:
- Эй! Давай, гармонист! Наяривай!
Вправо-влево вильнет бочком.
Некрасивая и страдальная,
Ты пляши, дорогая, пляши!
Опостылела старость ранняя,
Опостылели торгаши.
Бьется песня под небом синим.
Оживает моя душа.
И плывет мимо нас Россия,
Равнодушна и хороша.
ЧАСТУШКИ
Можно поздно, можно рано,
Завсегда спою сопрано,
А что голос хриповат,
Так никто не виноват.
Сокрушались сапоги:
- Встали мы не с той ноги.
Переставить бы кровать,
Чтобы правильно вставать.
"Не из тучи гром гремит -
Из навозной кучи.
За тебя душа болит^е
Так... На всякий случай.
Шляпа морщилась, сердилась:
- Нет. Не так я нарядилась,-
Для такой шикарной шляпы
Простовата тетя Капа.
Никогда не перестану
В щи накладывать сметану,
Верещи - не верещи,-
Без сметаны щи - не щи.
Не велик, но и не мал,
Над избой мужик летал.
Так ему наскучило
В огороде чучело.
Поутру сказала каша:
- Я теперь уже не ваша!
Не считают за еду -
Я на улицу пойду.
От забора до сортира
Бык гоняет рекетира.
Шкура, слышь, не дорога,
Дорога в носу серьга.
Позвонил ко мне дружок,
Пригласил на пирожок:
"Чаю-сахеру нема,
Пирожок спеки сама".
Над страной креза летела,
Зазывала и свистела:
Мол, у наших, у ворот,
Звезданулся звездолет.
Говорю вам, не шутя:
Пляшут в поле три лаптя.
Замечательный балет!
Жалко, что билетов нет.
* * *
Бабочку
зашиб
на бегу
и не заметил,
побежал дальше.
А бабочка
осталась умирать.
Я не бабочка!
Но помоги мне
простить тебя.
* * *
Вешних веток черное кружево,
А над ним - синева без края.
За огромною синею лужею
Закурлыкал ручей у сарая,
Кружит радугу серо-сизую,
Хороводят соринки и щепки.
Луч надежды взлетел над жизнью
И запел, и поник на ветке,
Старым вороном смотрит искоса,
Долю мрачную мне пророчит.
"Не избегнешь лихого искуса!" -
То ли каркает, то ль хохочет.
- Искуситель! Тебе не верю я!
Улетай до чужого края!
Я весеннему верю пению
И ручью у родного сарая.
* * *
Оцепенела и не движется
Луна в бездонной черноте.
Толпа сжигала чернокнижницу,
И в этой страшной суете
Мужчина уносил девчонку.
Свое предательство кляня,
Спасал не мать он, а ребенка.
Я знаю, он спасал меня.
Но наступало время смутное,
И те кровавые века
Живут, тревожа поминутно,
Терзают нас издалека.
Сорвать бы тайную завесу!
Мне надо вспомнить ворожбу,
Но пляшут огненные бесы,
Мешают изменить судьбу.
Я прочь гоню свои видения,
Совсем, как бабушка и мать.
Боюсь последнего прозрения.
Боюсь грядущее узнать.
РЕМОНТ
Неудавшийся художник
Просыпается во мне.
Я рисую подорожник
Краской алой на стене.
Будет зелень разнотравья
Листик красный окружать.
Алый цветик без названья
Будет сказочно пылать!
* * *
1
Изумрудно-голубою
Прилетела стрекоза,
На ромашке, над травою,
Моет плечи и глаза,
Завлекающе-неспешно
Изгибает гибкий стан.
В мире суетном и грешном
Ты - оптический обман.
Миражами ивы косы
Распустили над водой^е
Ни ответов, ни вопросов.
Неожиданный покой.
2
Высота парит и наблюдает
Шар земной сквозь капельку росы,
Высота почти не замечает,
Как бегут минуты и часы,
Убегут, исчезнут в одночасье,
В шорох трав вплетутся под лозой,
И чужое будущее счастье
Обернется новой стрекозой.
* * *
Тот вечер наступал мучительным угаром,
Порыв отчаянья промчался ураганом
И учинил в душе безжалостный погром,
И жизнь обманным показалась сном,
И рядом не было ни недруга, ни друга -
Лишь бушевала бешеная вьюга,
Стонала и металась за окном.
И ночь бессонная жила неотвратимым,
И нереальное вдруг оказалось зримым,
И обрело немыслимую плоть -
Ко мне пришел на исповедь Господь.
Седой старик с погасшим взглядом
Смиренно сел со мною рядом,
Моими он словами говорил,
И у меня сочувствия просил,
И оживлял смертельным ядом.
Вся жизнь Господняя предстала предо мной
Великою, но горькою судьбой.
Извечная приоткрывалась тайна.
Мне, собеседнице случайной,
Господь свою улыбку подарил.
И кто кого из нас благословил?!
Ничтожные отхлынули несчастья,
И Он ушел в притихшее ненастье.
* * *
Уезжаю в Москву, уезжаю.
Полыхает на море закат.
Гордо горы меня провожают,
В небе новые звезды горят.
Пусть машина скрипит понемногу,
Словно ехать ей дальше невмочь,
Но земная морщина-дорога
Режет жаркую, южную ночь.
Неизбывная, властная сила
В мир, где пахнут бензином дожди,
Почему-то опять поманила,
Бесполезно просить: подожди.
Бесполезно просить, бесполезно , -
Воздух странствий подхватит меня,
И развеется вечер над бездной
На исходе прощального дня.
* * *
Ступала тяжко и неровно,
Роняла снег, теряла снег,
Легла проулками дворовыми,
И, словно старый человек,
Зима глядит, как небо в лужах
Плывет под тенью тополей,
Как оживился после стужи,
Взбодрился наглый воробей,
Как свет шевелится клоками,
И слышно, мягкими толчками
Трава весенняя растет.
И солнце в новый поворот
Начнет разбег под грозы мая.
Зимы таинственный уход,
Мне грустью душу обнимая,
Излечит от пустых забот.
Стою, смотрю: сосулька тает
И, погибая, оживает.
* * *
Закатный час прощается со мною.
Прощальный час, прощенные слова
Подарены обыденной судьбою,
Живучей, словно сорная трава.
Когда уйду, мой рок найдет другую,
Чужой мечты прогнет водоворот,
Чужую жизнь обманет, зацелует,
Чужое счастье вспыхнет у ворот.
И в свой черед на небо выйдут звезды.
И Млечный Путь продолжат напрямик
Туда, откуда чернотою грозной
Глядит на Землю чей-то грустный лик.
* * *
Море солнце на волнах качало
В небе цвета спелой кураги.
Над волной, у самого причала,
Тетка продавала пироги.
С ежевикой, сыром и капустой,
И последний - с рыбкою хамсой.
Ежевичный сок, текущий густо,
Мы делили с рыжею осой.
И казалось, нет на свете горя,
И никто не выдаст за долги,
Потому что есть любовь и море
Здесь, под небом цвета кураги.
1999г.
* * *
Лишь единственный год
Был подарен нелепой судьбою,
Лишь единственный год
Подарила, играя, судьба.
Лишь единственный год
Быть смогла для тебя
дорогою,
А теперь
даже смех твой -
стрельба.
Закрывается дверь,
И скрипучие
хлопнули
окна.
Закрывается дверь,
Зазывает,
блестит
и грохочет апрель.
Закрывается дверь,
И слепящее солнце
поблекло.
Закрывается дверь,
Разорвав пополам
мою тень.
╥
* * *
Не бойся, не сойду с ума,
Не выброшусь в окно.
Судьба меня нашла сама,
Другой мне не дано.
Былую ревность не буди,
Забудь свою вину.
Уходишь? - Значит, уходи.
Нет, не меня одну -
Всех одиноких боль в груди
К раскрытому окну
Толкает вечером немым,
А там - костров осенних дым
Пророчит, и не нам одним,
Забвенье,
тишину.
* * *
1
Разыгралася охота.
Дрожь азарта по спине.
Вихрь лихого поворота.
Егерь мчится на коне.
Царский сокол в напряженьи.
Прочь постылую тоску!
Ловит каждое движенье,
Приготовился к броску.
Он решился. Он уверен.
Он рискует головой.
Не захлопнет клетка двери.
Вой стрелы над тетивой.
Толкотня и конский топот,
И подруги верной плач.
Не прощение, а ропот:
"Был хозяин, стал палач!"
Белый кречет, гордый сокол,
Моя память сквозь века.
В недоступности высокой
Уплывают облака.
2
Тихо сумерки чертят
синий лес на окне.
Ты как тот белый кречет,
что исчез в вышине.
Я разлучную чашу
выпиваю до дна,
Эту стылую чащу
одолею одна.
Навсегда старомодна,
заживу, как хочу.
Я свободна! Свободна!
Я на юг улечу.
Будут небо и ветер,
и дельфины в волне,
Будут звезды под вечер
возвращаться ко мне.
***
Дочке кофточку вязала,
И не спицами - крючком,
Ночью мысли коротала:
Виновата. Только в чем?
Как бы я ни голосила,
Буду жить теперь одна,
Некрасива, несчатлива -
Вот, пожалуй, вся вина.
╥
* * *
Убоялись: приходит расплата -
Жизнь не жили, себя прожигали.
Что мне ваша большая зарплата?!
Что мне ваши былые печали?!
Мне бы чуть своего везения,
Своего бы немного счастья,
Мир увидеть прицельным зрением,
Все обиды простить в одночасье.
Забывала,
Забыла.
Забуду!
Мне не в радость чужая боль.
Я на кухне домою посуду
И останусь сама собой.
* * *
Зимы неверные прислужницы,
Метели сотрясают дом,
Охрипший ветер вьюжит, кружится,
Зима бушует за окном.
Зима и ночь уют мой шаткий,
Давно отвыкший от потерь,
Сжимают медленною хваткой:
Кто ж я - подранок, лютый зверь?!
А ветер воет, завывает,
Рыдает, в клочья душу рвет,
Кого-то ждет и проклинает,
И кем-то проклятый
живет.
